В сердце Зоны

В сердце Зоны
В сердце Зоны
В сердце Зоны
В сердце Зоны
В сердце Зоны
В сердце Зоны
Фото: respublika11.ru

Комбриг Анатолий Иванов рассказал о ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС

26 апреля исполняется 32 года со дня аварии на Чернобыльской АЭС – самой крупной атомной катастрофы XX века. Ее последствия в Чернобыле и Припяти (сейчас эти места называют коротко – Зона) ощущаются до сих пор. О том, что происходило в зоне отчуждения весной и летом далекого 1986 года, «Республике» рассказал один из ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС Анатолий Иванов, командовавший тогда знаменитой 25-й бригадой химической защиты Киевского военного округа. Сейчас он служит инспектором в военном комиссариате Республики Коми.

Как на войне

Под командованием Анатолия Иванова бригада за мужество и воинскую доблесть получила вымпел министра обороны СССР – немногим воинским подразделениям удавалось заслужить этот знак отличия в мирное время. Хотя, по воспоминаниям Анатолия Иванова, время это мирным и не назовешь: при этом вездесущий враг – радиация – был необычным, неистребимым и смертельно опасным.

В 1986 году Анатолий Иванов служил заместителем командира 41-й гвардейской танковой дивизии. Весной, когда заговорили об аварии в Чернобыле, он даже и подумать не мог, что его, танкиста, туда отправят – но поехать в зону пришлось уже в мае, тогда задача стояла развернуть на территории ЧАЭС медсанбат и медроты дивизии.

Молодой подполковник-танкист, как и большинство советских людей, в ту пору еще и представить себе не мог истинного масштаба произошедшей трагедии. К началу мая информации о ней практически не было – доходили лишь невероятные слухи. Не были отменены первомайские демонстрации, своим чередом шла подготовка ко Дню Победы. Только 14 мая генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев выступил с телеобращением, в котором рассказал о настоящем положении дел.

Анатолий Иванов, оказавшийся 2 мая в городе Иванково, расположенном в 50 километрах от Чернобыля, словно во времена войны попал: шла спешная эвакуация людей из зараженных районов.

– Суматоха, неразбериха, идут люди, тащат тачки с каким-то скарбом, – вспоминает Анатолий Иванов. – Мобильных телефонов тогда не было, если отстал от своих, найти сложно. Кто-то бегает, кричит, кто-то потерявшихся детей разыскивает, женщины плачут. Это было настоящее человеческое горе, как будто война началась.

Та майская командировка оказалась недолгой. А в июне Анатолия Иванова вызвал командующий войсками округа и отдал приказ: убыть в Чернобыль и принять под командование 25-ю бригаду химзащиты. Приказы, как известно, не обсуждаются, но решение назначить командиром химиков танкиста все же выглядело странным. Подполковнику объяснили, что нужен в зоне не химик и не танкист, а хороший организатор, который сумел бы навести порядок. В подразделениях бригады, куда собрали людей со всей страны, в том числе гражданских специалистов, начался «разброд и шатание». Требовалось установить дисциплину, по мнению командования, у подполковника Иванова были необходимые для этого качества. Впрочем, для успешного выполнения задания пригодились не только жесткость и решительность, но еще и хитрость, изобретательность, а где-то даже и авантюризм.

Метод кнута и пряника

Подчиненные поразили своего нового командира с первого взгляда: единой формы одежды даже в опасной близости от зоны отчуждения они не придерживались. Одни в костюме химзащиты, другие без него – не пойми кто, а не военные.

– В восемь утра я установил развод, очень важный организационный момент, так неделю на него людей собирал – им казалось, что незачем проводить построение, – не скрывает первых неудач на новом посту Анатолий Иванов.

Тогда ему было 36 лет, большинство подчиненных оказались старше него. Людей моложе 25 лет к работам в зоне не допускали, не брали и тех, у кого еще не было детей. Вот так и получилось, что работали и 50-летние мужики. Они могли уйти в самоволку, случались угоны техники, аварии. Возможное наказание их не останавливало: все уже понимали, в какое страшное место забросила их судьба, – если человек каждый день со смертью встречается, дисциплинарным взысканием его не испугаешь. Для наведения порядка пришлось применить жесткие и неординарные меры.

Самых активных бузотеров, подбивавших других на нарушение порядка, новый командир отстранил от работ в зоне, хотя, как признается сейчас, превысил тем самым свои полномочия. Сначала дебоширы и не поняли, в чем же состоит наказание. А потом сообразили: не работаешь в зоне – не получаешь положенных надбавок, а по тем временам каждый день набегала приличная сумма. Уяснив, что каждый день «простоя» бьет по кошельку, вчерашние нарушители чуть ли не со слезами просились на работу, но комбриг был неумолим. Зато остальные подчиненные присмирели, по-другому стали относиться и к организационным моментам, и к исполнению своих служебных обязанностей. Каждый день подъем в шесть утра, завтрак – в семь, развод – в восемь, до половины одиннадцатого – строевая подготовка, которая, по мнению Анатолия Иванова, была необходима для поддержания военной дисциплины. Затем в одиннадцать часов обед и выезд на станцию. В основную смену на объекте работали более двух тысяч человек.

К строевой подготовке химики поначалу относились с прохладцей, маршировали вразвалку. Военная хитрость, граничащая с авантюрой, пригодилась и тут. К тому времени Анатолий Иванов не первый год командовал людьми, знал силу поощрения – и материального, и морального. Начал с материального: договорился с руководством магазина «Военторг» и «реквизировал» поступавшие туда товары. Тогда в Советском Союзе уже наступила эра тотального дефицита, прилавки магазинов опустели, и практически любая новая вещь была большой ценностью.

Первой «премией» стала партия тельняшек. Командир признался, что он не может выдать этот дефицитный предмет гардероба в подарок, но те, кто отличится в строевой подготовке, получат почетную возможность купить обновку, внеся оплату в кассу «Военторга». Сейчас вряд ли такое предложение кого-то заинтересовало бы, но тогда химики отнеслись к занятиям на плацу с куда большей ответственностью.

В следующий раз на «наградном» столе оказался желанный для многих дефицит – импортные кроссовки. За них развернулась настоящая борьба – каждый стремился проявить себя в лучшем свете. А когда командир «поставил на кон» дефицитные импортные наборы косметики и подсказал, что этот приз станет хорошим подарком для любой женщины, бойцы превзошли самих себя.

– Так ногу тянули, когда маршировали, что кремлевские гвардейцы позавидовали бы, – смеется Анатолий Иванов.

Отличившиеся в работе, естественно, тоже получали поощрения.

– Что было, тем и награждал, – говорит Анатолий Иванов. – Вымпел какой-нибудь достану, значит, вымпелом. Тогда это для людей важно было.

Комбриг придумал даже благодарственные письма на предприятия, где работали прикомандированные к бригаде специалисты. Вручал каждому отличившемуся перед отправкой его домой. Человек не с пустыми рассказами о Чернобыле уезжал, а с документальным подтверждением, что работал хорошо, льготы свои честно заслужил.

Однажды по ошибке доставили командиру 25-й бригады 500 бланков грамот от Министерства обороны СССР. Потом, конечно, командование оперативной группы министерства обороны потребовало их вернуть, но Анатолий Иванов и тут пошел на хитрость: отрапортовал, что грамоты поступили, но было их не 500, а всего 50, вернул только 40, еще десять себе «выторговал». А на самом деле все 460 грамот использовал для поощрения химиков. Со временем эта военная хитрость раскрылась, свое взыскание за самоуправство подполковник получил, но о сделанном не жалеет – зато люди, получившие грамоты, были счастливы.

Под натиском врага

Долго находиться в Зоне было нельзя. Поэтому работали в три смены, основная начиналась в 14 часов. Машины останавливались в трех километрах от станции, дальше ликвидаторы шли пешком. Высадив людей, шоферы вели машины в отстойник, который хоть в какой-то степени защищал их от радиации. Технику старались беречь, потому что невидимый враг – рентгены – заражал и разрушал металл очень быстро. Как только машина начинала фонить, использовать ее было нельзя, и новенький с виду автомобиль отправляли в могильник. У советских людей, привыкших беречь каждую железку, от такого обращения с техникой сердце кровью обливалось.

Людей радиация тоже не щадила. Дозу облучения строго контролировали при помощи дозиметров, те, кто схватил предельно допустимую норму, отправлялись в безопасное место, за соблюдением норм безопасности строго следила прокуратура. Но и «допустимая» доза радиации оказывала тяжелейшее воздействие на здоровье человека.

Даже в июне 1986 года масштаб катастрофы был еще не до конца понятен: существовали планы возобновить работу первого и второго энергоблоков, третий и четвертый восстановлению не подлежали. Решение укрыть четвертый реактор саркофагом приняли много позже, когда стало ясно, что война с радиацией проиграна.

Врага не брало ни одно оружие – ученые изобретали все новые и новые методы изоляции зараженных объектов: засыпать жерло ядерного реактора то песком, то свинцовой дробью. Ликвидаторы аварии честно исполняли предписания, но принимаемые меры так и не принесли ожидаемого результата. Хуже того, попытка «погасить» ядерный реактор свинцом привела к серии новых выбросов радиации.

Если люди стремились обуздать взбесившийся мирный атом, то Зона, казалось, оказывала сопротивление. Новые выбросы происходили регулярно, и ликвидаторы их чувствовали на себе: накатывала слабость, начинались слезотечение, насморк – организм пытался избавиться от попавшей в него заразы. Не было и лекарства от радиации.

Анатолий Иванов вспоминает, что поначалу офицерам выдавали красное вино – оно должно было восстанавливать красные кровяные тельца, которые убивает радиация. Потом этот метод «лечения» признали неэффективным. Чтобы вывести заразу из организма, давали толченый активированный уголь, от него тоже проку не было. Уже тогда ликвидаторы аварии понимали, что вряд ли когда-то смогут исцелиться от ударов Зоны.

– Но при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС я приобрел опыт, который мне пригодился в дальнейшем, познакомился с замечательными, интересными людьми. И, что очень важно, ни один из них ни разу не отказался выполнить задание, в какой бы опасной зоне ни предстояло работать, – отметил Анатолий Иванов.

Мифы и реальность

Уже после аварии на АЭС по стране разошлись истории о чернобыльских яблоках – с арбуз величиной. А позже появились рассказы о сомах-людоедах и прочих мутантах, которые якобы там обитают. Сейчас Зоне приписывают столько невероятностей, что на эту тему даже снят мистический сериал.

По словам Анатолия Иванова, в первое лето после аварии чернобыльские яблоки ничем не отличались от обычных, зато тыквы росли размером с письменный стол. Очень сильно радиация повлияла на грибы. Как-то зашли ликвидаторы в лес, а там поляна, усеянная огромными подосиновиками – по полметра и выше. Пейзаж был абсолютно инопланетный, руки сами тянулись сорвать такую диковинку.

– Не трогать, – решительно скомандовал комбриг, понимавший, насколько опасно даже прикасаться к радиоактивным дарам природы.

Никаких мутантов в Зоне Анатолий Иванов не встречал, но видел действительно страшные картины. Села в ее окрестностях опустели: брошенные дома, распахнутые двери и окна, покрытые пылью асфальтовые дороги – словно после Апокалипсиса. А в июле в пыли на дороге ликвидаторы заметили два рядка следов, подумали, что мародеры в село пробрались – такие случаи тоже бывали. Пошли по следам, увидели в одном из дворов бабушку с дедушкой. Те сказали, что решили вернуться домой. Военные пытались их убедить, что жить в этой местности нельзя, что это смертельно опасно. Ответ получили философский:

– Так мы вечно жить не будем, если помрем, то дома.

Путь на родину

25-й бригадой Анатолий Иванов командовал около двух месяцев, хотя тогда командировка в Зону продолжалась в среднем от пятнадцати дней до месяца – находиться там дольше было смертельно опасно. Свою немалую дозу радиации комбриг, конечно же, получил. Чувствовал себя слабым, разбитым, когда шел, ветром качало. Лечение было неэффективным. Как-то врач, узнав, что Анатолий Иванов родом с Дальнего Востока, предложил ему просто поехать домой – там свежий воздух, родниковая вода, чистые продукты и родные стены поставят на ноги. Не сразу, но так и произошло: на родине восстановил силы.

Службу Анатолий Иванов закончил в звании генерал-майора на Украине уже после развала СССР. Так и получилось, что стал гражданином Украины, хоть и оказался в бывшей союзной республике только лишь по воинскому долгу, исполняя присягу, которую давал совсем другой стране – Союзу Советских Социалистических Республик.

Дочь Анатолия Иванова познакомилась с жителем Сыктывкара и вышла за него замуж. Родители приехали в гости, город им понравился. Руководитель одного из предприятий лесной отрасли Коми предложил гостю с Украины работу начальником вахтового участка. Так генерал-майор танковых войск в запасе оказался в России в роли гастарбайтера. Анатолий Иванов не скрывает: за работу взялся не только потому, что не привык сидеть без дела. Еще и деньги требовались, украинская пенсия была весьма скромной.

Новую специальность освоил быстро, хоть в первые дни даже породы северных деревьев не различал. Основная задача была привычна: организовать эффективную работу вахтового участка. Человек, у которого за плечами Академия генштаба СССР, с этим справился без труда.

Вот только умом-то понимал, а сердцем все не мог смириться: в своей стране он иностранец.

– Я же русский, – горячится Анатолий Иванов. – Родился и вырос в России, служил России. В вооруженных силах Украины пробыл всего пять лет. И вдруг в России я – чужой.

Путь для восстановления гражданства был один – законный. На то, чтобы получить паспорт гражданина России, ушло полтора года. Затем российское гражданство приобрела и супруга. Сейчас они живут в Сыктывкаре, Анатолий Иванов работает в республиканском военкомате. Утверждает, что он, может, не совсем обычный генерал – ни квартиры, ни машины, зато счастливый человек, потому что рядом родные любимые люди, есть интересная работа по патриотическому воспитанию молодежи.

А Зона до сих пор дает о себе знать: снится. Особенно ярко – холодными ночами, когда ломит «пропитанные» чернобыльским стронцием кости.

Людмила ВЛАСОВА

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА и chernobylguide.com

Строительство первой очереди Чернобыльской АЭС началось в 1970 году, для обслуживающего персонала рядом был возведен город Припять. 27 сентября 1977 года первый энергоблок станции с реактором РБМК-1000 мощностью в 1 тысячу МВт был подключен к энергосистеме Советского Союза. Позднее вступили в строй еще три энергоблока, ежегодная выработка энергии станции составляла 29 миллиардов киловатт-часов. В ночь на 26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке ЧАЭС проводились испытания турбогенератора. Планировалось остановить реактор (при этом планово была отключена система аварийного охлаждения) и замерить генераторные показатели. Безопасно заглушить реактор не удалось. В 1 час 23 минуты на энергоблоке произошел взрыв и пожар.

  27 апреля был эвакуирован город Припять (47,5 тысячи человек). Всего в течение мая 1986 года из 188 населенных пунктов в 30-километровой зоне отчуждения вокруг станции были отселены около 116 тысяч человек.

  25-я бригада химической защиты ККВО дислоцировалась севернее села Оранное, у самой границы зоны отчуждения, и выполняла работы по дезактивации территории и объектов: первого и второго энергоблоков, территории станции, энергораспределительной станции и многих других объектов ЧАЭС; железнодорожной станции Янов; территории города Припять, примыкающей к станции; АБК-2 (административно-бытового комплекса первого и второго энергоблоков ЧАЭС); а также по дезактивации машин, обслуживанию ПУСО (пунктов специальной обработки).     

Кроме того, производили поливку автодорог и улиц населенных пунктов водой, чтобы предотвратить распространение радиоактивной пыли, вывоз зараженного грунта с территории станции в могильники и покрытие территории дорожными плитами, очистку крыш первого и второго энергоблоков от радиоактивных осадков и радиоактивного мусора и другие работы по распоряжению оперативной группы министерства обороны.

 
По теме
В Коми заметет три муниципалитета Дарья КИНЗИКЕЕВА На севере Коми ожидается сильный снег Фото: Михаил ФРОЛОВ В Коми ухудшится погода.
В Коми объявили фотомарафон в честь Дня беременных Дарья КИНЗИКЕЕВА В Коми открыли марафон беременных модниц Фото: Алексей БУЛАТОВ В Коми объявлен фотомарафон для беременных жительниц республики.
Ограничения действовали больше месяца Источник: kp.ru Под Ухтой отменили карантин по анемии лошадей Фото: Михаил ФРОЛОВ В ухтинском поселке Шудаяг отменили карантин по анемии лошадей.
На севере Коми ожидается сильный снег - ИА Комиинформ Фото из архива ИА "Комиинформ" По прогнозу Центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды Республики Коми, в период с 18 часов 29 марта до 06 часов 30 марта в Усинском,
ИА Комиинформ
На прошедшем заседании санитарно-противоэпидемической комиссии Усть-Вымского района были рассмотрены четыре вопроса, актуальных для начальной стадии весны.
Газета Вперёд
Кто такие работники культуры? - Газета Вперёд «Кто такие работники культуры?» – с этим вопросом мы обратились к известным людям нашего района, которые с радостью согласились принять участие в нашем опросе.
Газета Вперёд
В честь Дня работника культуры сегодня наш рассказ о династии библиотекарей из Жешарта – Любови Алексеевне Шелдагаевой и её дочери Елене Владимировне Шарлай.
Газета Вперёд